Нижний Тагил ИНФО – ещё ближе к городу Новости Нижнего Тагила – новостной портал – все новости на одном сайте
Департамент информационной политики управления общественных проектов администрации президента — это звучит как какая-то абракадабра времен первых лет советской власти («кто на ком стоял?»), и достоверно определить, насколько весома эта должность, скорее всего, просто невозможно, особенно если учесть, что прямо сейчас департамент реорганизуется и переводится из одного управления в другое. Но сложносочиненная конструкция названия и здравый смысл позволяют думать, что речь не идет о какой-то очень влиятельной внутрикремлевской структуре, — чем больше слов в титуле, тем меньше дивизий в подчинении, и трудно объяснить, почему назначение Алексея Жарича начальником этого департамента — это интересная политическая новость.
Уралвагонзавод тоже ничего не объясняет — ну да, предприятие интегрируется в «Ростех», меняется менеджмент, из «Ростеха» придут новые люди, а старые расходятся кто куда, и логично, что медийный замгендиректора, с именем которого связаны не столько танки или, скажем, сокращения, а прежде всего политический имидж компании (а Уралвагонзавод — это очень понятный политический термин в языке постболотной России), уходит не в какой-то новый бизнес, а в администрацию президента. Такой человек в кабинетах бывшего ЦК на Ильинке будет смотреться, безусловно, органичнее, чем в заводских цехах и пейзажах Нижнего Тагила. За политизацию УВЗ пять лет назад отвечал лично он, и логично, что и дальнейшая его карьера вот такая — чиновничья, а не топ-менеджерская.
Чтобы понять сенсацию этого назначения, надо отмотать пленку до середины нулевых годов. Москва, Лужники, неуютный бизнес-центр в помещениях бывшего оборонного предприятия. В большом зале с полукруглым окном, выходящим на реку, происходит блогерская вечеринка, и ведущий, известный как Гоблин Гага, вручает конверт с денежной премией победительнице читательского голосования — девушке, известной как Катечкина, ведущей уморительно смешного блога о воспитании младенца по имени Фасолька.
Русскому «Живому журналу» нет и пяти лет, но именно сейчас начинается самая главная (и, судя по тому, что от ЖЖ сейчас почти ничего не осталось, трагическая) страница его истории — в ЖЖ пришли деньги. Пять лет назад на этой американской блог-платформе завели свои дневники первые русские пользователи — сначала политтехнологи с филологическим образованием, за ними группа лиц, известных как основатели русского интернета, потом — их друзья, потом — друзья их друзей, всего несколько сотен людей в нескольких разных странах — Россия, Израиль, Украина и далее по мелочам. За пять лет это пространство разрослось до нескольких тысяч дневников, и уже стало модно говорить, что в условиях наступления государства на свободу слова именно ЖЖ остается настоящим и, может быть, главным независимым медиа в России. Той осенью американцы зачем-то делегировали обслуживание русских дневников ЖЖ компании лояльного Кремлю бизнесмена Александра Мамута, и алармисты в либеральной прессе уже успели высказаться в том духе, что свободному пространству скоро придет конец — очевидно, что интерес Мамута прежде всего политический, а не коммерческий.
Но это кажется именно излишним алармизмом. Компания Мамута выглядит как типичный американский стартап эпохи доткомов — дорогой офис, много денег, много милых молодых людей и никакой политики. Политика — она тут, в Лужниках, и эта вечеринка с Гоблином Гагой как раз и выглядит такой малобюджетной пародией на то, что есть у Мамута, вплоть до мелочей: в мамутовском офисе большое полукруглое окно — и тут такое же окно. В мамутовском офисе онлайн встречается с офлайном — и тут то же самое. Но как соотносятся между собой эти два офиса, понять несложно: у Мамута пентхаус в новой высотке на Садовом кольце, а тут — зады лужнецкого спорткомплекса, старый завод, эстакада Третьего кольца.
Главный человек в Лужниках — Константин Рыков, и еще живы люди, которые называют его на старый манер — Форис, Джейсон Форис, это его прозвище тех времен, когда он был заметной фигурой среди интернет-неформалов конца девяностых, — сайт «Факру», одним из создателей которого он был, уже все забыли, но именно там начиналась та субкультура, которую одно время называли «падонками» и следы которой до сих пор встречаются уже даже в речах официальных лиц. Артемий Лебедев изобретал в русском интернете дизайн, Антон Носик — новости, а Константин Рыков работал для тех, кому в интернете нужны были сиськи, анекдоты и смешные картинки, и, как считается, именно ему принадлежит самое удивительное открытие того времени — что если один и тот же сайт существует под двумя или больше разными названиями, то и аудитория у него будет во столько же раз обширнее. Наверное, если бы Россия 1999 года так и замерла бы в том своем волшебном состоянии, когда Ельцин уже кончился, а Путин еще не начался, то Рыков стал бы нашим Брином или Цукербергом, но Путин все-таки начался.
Тогдашнее ОРТ, уже отобранное у Березовского, но еще не превратившееся в Первый канал, училось быть кремлевским силовым министерством, и для расширения его поражающей силы в заместители Константину Эрнсту прислали Марата Гельмана, в те времена уже не столько галериста, сколько политтехнолога. Гельман всегда умел находить новые имена, это помогало ему на рынке искусства, и это же умение пригодилось ему на телевидении — для интеграции первоканальной аудитории и интернета ему был нужен специалист, и этим специалистом оказался Рыков. Это было время, когда Эрнсту помогали самые неожиданные люди — от Александра Дугина до Гейдара Джемаля, и Рыков стал одним из них. Трудно сказать, чем он помог и помог ли каналу, но с первоканальной должности он уходил уже человеком, о котором в Кремле знают, что интернет — это он.
Прокремлевский деятель в интернете, да и в медиа вообще в раннепутинские годы — заведомый маргинал и человек, оппозиционный мейнстриму. Единственная медиаотрасль, которую Кремль кое-как сумел взять под свой контроль, — телевидение, а даже газеты и журналы в основном существуют сами по себе, и их главные редакторы просто не знают, что есть такая опция — звонок из Кремля. «Коммерсантъ» принадлежит Березовскому, «Газета.ру» — акционерам ЮКОСа, а, скажем, газета «Жизнь» (нынешний «Лайф») — бывшему министру финансов Борису Федорову на паях с редакционным менеджментом. Интернет-изданий совсем немного, и лояльных Кремлю среди них, в общем, нет. В 2005 году Рыков создает «Взгляд», маркетинговый секрет которого — реклама на главной странице mail.ru — миллионы людей, пользующиеся электронной почтой, не задумываясь, кликают на заголовки и становятся читателями «Взгляда».
Вечеринка с Гоблином Гагой — это конец 2006 года. У Рыкова к тому времени уже целая медиаимперия, не очень большая, но и интернет в России тогда был несопоставимо меньше, чем теперь. У Рыкова есть видеочат, сайт знакомств, сайт для студентов, сайт с пользовательскими новостями — едва ли кому-то на рынке тогда всерьез были нужны все эти проекты, зато каждый из них становился местом работы для популярных ЖЖ-юзеров, которые вдруг узнали, что блогером можно работать — и тебе за это будут платить. Чернокожий таблоидный репортер Самсон Шоладеми, тогда — номер первый в рейтинге блогов Яндекса и первый, кто поставил на поток рекламные посты в своем ЖЖ (тогда это так и называлось — «шоладемизация трафика»), у Рыкова он работал главредом сайта «Сенсатор», да и не только он. Частью рыковской империи были даже сайты «Владимир Владимирович» и «Идиот.ру» Максима Кононенко.
Алексей Жарич был тогда главным рыковским блогером — никнейм «Бригадир» и персональная фишка, тогда еще очень экзотическая по меркам ЖЖ (напомним, Ольгино в те времена — просто район Петербурга, никаких троллей) в виде демонстративной любви к Владимиру Путину. У Жарича есть свой сайт «Запутина.ру» — специальный блог, полностью посвященный успехам и победам путинской России. Жарич до Рыкова — бывший сотрудник центрального аппарата МВД и медиаменеджер третьего эшелона, в начале нулевых выпускавший с еще не отсидевшим в тюрьме за шантаж компромат-журналистом Олегом Лурье глянцевый журнал о политике «Вслух о…» и журнал «ВВП» с Путиным на обложке каждого номера и текстами в стиле журнала «Корея» — в розницу он не продается, адресно рассылается по всем статусным государственным приемным, и реклама в нем — только нативная, в виде статей, рассчитанных на то, что их прочитают в Кремле, куда журнал тоже доставляется.
У Рыкова Жарич работает гендиректором ООО «Политические технологии» — что это такое, никто не знает, но это название стоит в выходных данных популярного тогда «Владимира Владимировича». Рыковские блогеры — профессия, ставшая к 2007 году почти массовой, — относятся к Жаричу как к начальнику, и накануне думской кампании 2007 года у всех у них на юзерпиках в ЖЖ появляется портрет Путина с зеленым квадратиком в углу — говорят, за это им платят отдельно. На тех выборах Константин Рыков станет депутатом Госдумы.
Пропутинский интернет в те времена полностью тождествен рыковскому — другого просто нет — и выглядит при этом как песочница, то есть да, блогерская молодежь занята каким-то делом, но заведомо несерьезным — Рыков-то, допустим, стал депутатом, а ты не станешь никем, юзернейм. Люди, у которых есть нормальная работа, на рыковских поглядывают свысока; пожалуй, людей, которые живут тем, что ставят на юзерпики портрет Путина, уважать не за что. Самые яркие тысячники, попадая на тот завод в Лужниках, превращались просто в «рыковских» без имен и званий — очередное молодежное движение, просто профильное, специализированное, в котором вместо Селигера — треды в ЖЖ, а вместо флажков — юзерпики с Путиным.
И даже сейчас, спустя десять лет, когда давно забыты и Гоблин Гага, и Шоладеми, и все прочие, и когда «Бригадир» из ЖЖ уже успел поработать пиар-бригадиром путинских танкостроителей в Нижнем Тагиле, даже сейчас не укладывается в голове, что блистательная (а она блистательная — должность в администрации президента в большинстве случаев остается несбыточной мечтой каждого прокремлевского активиста) карьера Алексея Жарича, которая привела его в Кремль, сложилась именно тогда, среди пьяных ЖЖ-тысячников в неуютном офисе, пародировавшем мамутовский пентхаус. Это странный парадокс нулевых, ставший заметным только в десятые, — то, что производило впечатление чего-то заведомо несерьезного и провального, вдруг оказалось единственным по-настоящему жизнеспособным. «Факру» нового поколения в виде хакеров и пранкеров стало вполне легальной элитой, которую показывают по телевизору, тролль, которого все называли БИНХ, превратился в респектабельного депутата Госдумы Бурматова, Жарич — кремлевский чиновник, а от допутинского медийного мейнстрима осталось, в общем, полтора онлайн-издания. Последние стали первыми, и это могло бы быть настоящей сенсацией, если бы о ней не было написано в одной известной книге двухтысячелетней давности.
