Афганский советник

15 февраля исполнится 30 лет со дня вывода советских войск с территории Афганистана. В ближайшие дни пройдут торжественные мероприятия, посвященные годовщине: митинг у памятника тагильчанам, павшим в локальных войнах планеты, открытие спортивно-патриотического клуба

Наш сегодняшний собеседник Виталий ЛЫСЕНКО – участник той войны, служивший советником в самой сложной провинции Афганистана.

Виталий Петрович Лысенко  Родился в Невьянске Здесь окончил школу, затем механический техникум (сейчас – Уральский горнозаводской колледж имени Демидовых) Начал работать на Невьянском машиностроительном заводе   В 1962 году молодого специалиста призвали на Тихоокеанский флот После возвращения со службы Виталий Лысенко год поработал на заводе в Невьянске   В 1968 году поступил в Волгоградскую высшую следственную школу МВД  После окончания начинал следователем в Тагилстроевском РОВД   С 1986-го по 1988 годы служил в качестве военного советника в Афганистане

– Когда вы узнали, что поедете в Афганистан?

– Году в 1985-1986-м. Вызвали меня и еще двух товарищей к замначальника УВД области. Нужно было от области кого-то послать в командировку. Выслушали каждого: у одного товарища недавно дети родились, второй честно сказал, что боится.

У меня дядя Виталий был – он погиб во Вторую мировую в Японии. Старший брат, тоже Виталий, когда был маленьким, дорогу перебегал и под машину попал. А я третий. По поверью, третий уже «лишним» будет. Я считал так: теоретически могут убить, но меня не убьют.

– Как готовились к командировке?

– Мне повезло: я там был в качестве военного советника. Нас готовили очень хорошо, по специальной программе в Ташкенте. Четыре раза туда ездили в командировку.

Изучали общее для всех советников: оружие, тактика, карты, связь. Восток – дело тонкое, учили, что такое ислам, что такое народ Афганистана, какие там национальности, какие в отношениях между ними есть тонкости.

Планировали, что мы работать будем среди афганских войск, в частности, я был в Царандое (внутренние войска), там без всех этих знаний очень сложно.

– Первый день, какой он был?

– Сперва приехали в Москву, разместились в гостинице на Пушкинской. Через несколько дней я еще с тремя советниками улетел обыкновенным гражданским рейсом Москва – Ташкент – Кабул. В гражданской форме, без оружия. Загранпаспорта были. Мне нужно было представляться агрономом, едущим помогать сеять (смеется).

Как приехали, сразу же паспорта забрали. Вместо них выдали бумажку с фотографией и таким текстом: является гражданином СССР и находится в Афганистане по оказанию помощи в сельском хозяйстве. Сколько был там, ни разу ее не предъявлял.

– Какие задачи поставили перед вами?

– Я представлял себе, что такое военный советник и что мне конкретно предстоит делать. Мы не обучали стрелять, управлять танком – афганцы всё уже умели. Офицеры Царандоя уже прошли курсы в СССР, неплохо по-русски говорили.

Основная наша работа была даже не воспитание, но приходилось. За мной были закреплены отдел кадров и политотдел.

Специфика – два мощных течения в партии, которые между собой враждовали.

Демократическая организация молодежи – аналог комсомола. Всё пытались как у нас сделать. Вот в этом и одна из причин поражения – нельзя было таких людей сразу в коммунизм тащить. Они были крайне убежденными, одержимыми и преданными идеям.

Я был в провинции Каписа. Там потерь было больше всего, воевали чаще всего. Опасная обстановка. Жили на вилле – в доме с садом, охраной. Если не было боев, ездили на базу Царандоя в провинции. Туда стекалась вся оперативная информация. Нам докладывали сводки, мы делились своими данными.

Далее агентурная работа – встречи с афганцами, обмен разведданными. Что нам надо было знать? Кто и где находится на территории, какие банды, группировки, какое вооружение, пришел ли кто-то новый, когда пойдет караван.

Недалеко стоял советский батальон. Если интересная информация была, лично делились. Если были пленные, участвовали в допросах. Принимали решение о задержании отдельных лиц.

– Самый страшный день.

– Их много было. В прямых боях участвовали. В окопах, на сопке, в командном пункте, в танке. Там, скорее, случайно могут убить. Опасно было на самой вилле, где мы жили. Все время они наступали. Подходили буквально к нашим стенам. Не совру, если скажу, что отстреливались до последнего патрона.

Когда очень близко подходили, вызывали авиацию из Союза. Бомбили хорошо, но могли промазать.

– За что получили орден Красной Звезды?

– Конкретного факта, за что именно наградили, нет. За ряд очень удачных операций. К примеру, нам удалось достать пусковую установку «Стингера». Не отвоевать, а купить у местных.

У нас были неплохие результаты. За два года мы ни одного кишлака не сдали. Территорию немного расширили, хотя задача была только держать.

Несколько раз удачно организовали боестолкновения. С помощью провокаций двум-трем бандам давали различную информацию, чтобы они начали между собой воевать. У них было много течений, иностранных советников, снабжение из разных стран. Иногда такое столкновение может длиться месяц – им в это время не до нас.

– С каким чувством уезжали из Афганистана?

– Радовался. Не собирался еще несколько лет там быть. Хотя, если бы сказали, что еще год надо, то остался бы. Сюда вернулся – скучновато стало.

Но есть то, о чем мало кто говорит.

У меня был знакомый полковник Абдул Хак, начальник политотдела. Душевный, грамотный. Окончил высшее учебное заведение в Англии. Был женат и имел семь дочек. Они часто болели – мы помогали с лекарствами.

Пацан бегал у нас постоянно, конфеты просил. Воспринимали его как сына.

И они же остались там. Я понимаю, что при наличии нашей армии, советников, оружия, мы могли держать только границы. Мы ушли, люди остались. Сразу был уверен: сегодня-завтра «духи» всех сомнут. Захватят оставленные нами города.

Осталось чувство вины, что мы ушли и оставили их на растерзание противнику. От них упреков не было, они всё понимали.

– Что изменил в вас Афганистан?

– Мне тогда уже было 40 с лишним лет. Я уже все понимал. После Афганистана стал очень любить жизнь. Человек по-настоящему любит жизнь только тогда, когда был на грани смерти. Жить надо сегодня.

Жалко тех солдат, которые там были. Я до Афганистана пять лет на флоте прослужил, во Вьетнаме был. А пацаны, 18 лет, особо жизни не знали и попали туда. Их же не готовили. Курсы молодого бойца, и вперед…

Источник